Но главным дефицитом были даже не вещи, а отзывчивые люди
В СССР был дефицит. Всего. И чтобы немного снизить уровень проблемы, всюду стали открываться пункты проката. Теоретически там должно было быть все. Но в СССР был дефицит. Всего. Следовательно…
Игорь Воеводин
В Выхине такой пункт был на Ташкентской.
А я все детство и юность мечтал иметь магнитофон. Но магнитофоны были в дефиците. И вот в девятом классе, под Новый год, я пришел на Ташкентскую. В сумрачном помещении стояли туристическая палатка, два стареньких телевизора и холодильник с неплотно закрывающейся дверцей — ее подматывали проволокой.— Здрассьте…
— И тебе не хворать.
— Мне бы магнитофончик. В прокат…
— Какой именно?
У меня чуть не закружилась голова.
— А можно выбрать?
— Можно.
— Кассетный! «Весна» называется! Или это… «Электроника»!
— А на бобинах почему не хочешь? Профессионалы только на бобинах слушают…
— Да? Ну… Можно и на бобинах…
— Нельзя.
— Почему?
— Ничего нет. Все разобрали.
Помолчали.
— Да и не было кассетных у нас отродясь…
— А зачем же тогда вы сказали «выбирай»?
— Спрос изучаем. Ну и вообще. Поговорить…
Пауза.
— А что есть?
— Лыжи. Или вот коньки…
Я приходил сюда раз в месяц. Иногда чаще. Приемщику было скучно, и он забавлялся, предлагая мне то чайный сервиз — или неполный, или сборный из разных, то записаться в очередь на стиральную машинку, которая поступит в прокат в следующем году, то гантели и гирю на 16 килограммов. Гиря была в наличии…
И вот, ровно через год, фортуна сжалилась.
— Магнитофон тебе? Бери.
О, небо! О, нега! О, исполнение желаний!
Приемщик еле приволок из подсобки огромный ящик.
— «Комета-201»! — с гордостью сказал он.
Ящик, вернее чемодан, весил немало.
— Это еще ничего, — сказал приемщик. — Вот предыдущий, «Днепр», мы вдвоем поднимали…
Счастливый, я пришел домой. Вернее, приполз, отдыхая каждые 100 метров. Отдышался. Включил «Комету». Она не работала. Никто из друзей и соседей исправить не смог. Я поволок чемодан обратно.
— Не работает? — встретил меня приемщик. — Ну да. А ты чего хотел, чтобы так вот все легко тебе было?
Он что-то подкрутил, поковырялся внутри, и «Комета» заработала! На весь пункт проката завыли «Песняры». Я поволок махину домой. И три оставшихся дня до Нового года слушал эту единственную бывшую в прокате бобину.
На сэкономленные деньги купил бобину с чистой пленкой. Дождался трех утра в новогоднюю ночь — когда на экранах ТВ начиналась программа «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Я мечтал записать что-нибудь модное, ну, «АББА», например, — ее показывали иногда! И тут выяснилось, что в «Комете» и в телевизоре не совпадают гнезда для шнуров. Впрочем, шнуров не было вообще, а те, что были, я взял у одноклассника. У него был японский магнитофон…
Я до утра записывал всякую хрень через квадратный микрофон, нашедшийся у соседей, — все равно никто не спал. Качество записи поражало: знаменитая песня «Хафанана» в исполнении Африка Симона прерывалась криками, звоном бокалов и нестройным пением под гитару.
После Нового года я отволок огромную «Комету» в пункт проката.
— Ну что, малой? Наслушался своих битлов? — спросил меня густо похмельный приемщик.
— Да.
— А я говорил тебе — лыжи бери! Или вон коньки…
И он довольно заржал.
— Слышь, ты… — сказал я.
— Ну, чо? — вытаращился он на меня.
— Перчатки боксерские есть?
— Есть. А тебе зачем, задохлик? — и он выложил их на прилавок.
Кем-кем, а задохликом я не был. Никогда. И уже полгода занимался в секции бокса. Я надел перчатку на правую руку и двинул по холодильнику. Дверца прогнулась и неожиданно встала на место. Проволочка улетела в угол.
— Тебе поправить прическу? — спросил я.
— Не надо, — тихо ответил приемщик.
Помолчали.
Я вышел вон. Жаль было потраченных денег, нервов и обманутых надежд.
Самый главный дефицит — это не магнитофон. Это отзывчивые люди. Разве нет?
Свежие комментарии