Юрий Поляков: Сначала готовил себя в архитекторы

Известный писатель рассказал о творческом успехе, новой книге и будущем бумажных газет

Юрий Поляков подарил библиотеке № 118 в Лефортове свою первую опубликованную книгу с предисловием поэта Владимира Соколова. Именно в этой библиотеке располагается музей, посвященный Владимиру Соколову.

Корреспонденту «Юго-Восточного курьера» Юрий Поляков рассказал о пути к успеху и о том, как искал утраченное время: его роман «Веселая жизнь, или Секс в СССР» вызвал резонанс в обществе.

Автор в очередной раз затронул тему советского прошлого, к которому у нас в стране отношение неоднозначное.

Стиль — это дар

— Юрий Михайлович, Вы пишете почти во всех литературных жанрах: проза, поэзия, драматургия, эссеистика. Как Вы нашли свой стиль?

— Обретение индивидуального, узнаваемого стиля — самое, пожалуй, сложное в литературной профессии. Изобрести, придумать стиль нельзя: он изначально заложен — или не заложен — в тебя как дар. Если не заложен, лучше искусством вообще не заниматься. Есть множество других профессий. Но даже если дар есть, реализовать его, сделать видимым, сделать произведением удается немногим. Должно совпасть множество условий и обстоятельств. Помните полено, из которого был вырезан Буратино? Оно ведь изначально обладало чувствительностью и пронзительным голосом, однако без папы Карло с рубанком и резцом никакого Буратино не было бы в помине. Примерно так и со стилем.

— Когда Вы начали писать стихи, сразу поняли, что литература — это Ваш путь?

— Нет, не сразу. Безапелляционная уверенность в собственной избранности — верный признак графомании. Таланту свойственны сомнения в себе, которые преодолеваются творческим упорством и очевидным результатом. Я сначала готовил себя в архитекторы, потом в литературоведы, не будучи уверенным в своем стихотворном призвании, хотя стал довольно скоро одним из самых известных поэтов своего поколения, рожденных в пятидесятые.

Ощутил я себя профессионалом только тогда, когда перешел на прозу.

«И я проснулся знаменитым…»

— Вам приходилось носить рукописи в издательства, получать отказы, просить рекомендательные письма или Вас сразу признали как писателя?

— Чтобы тебя сразу «признали писателем», надо перепрыгнуть этап ученичества, но это пока никому не удавалось. Подающим надежды, да, меня признали почти сразу, но, разумеется, как у всякого начинающего автора, у меня были и унизительные редакционные отказы, и разгромные внутренние рецензии, и такие жестокие обсуждения моих ранних стихов на семинарах, что хотелось покрошить зоилов из АКМ, последнюю пулю оставив себе. Обращался я за помощью, как это было тогда принято, и к старшим товарищам — к Владимиру Соколову, Константину Ваншенкину, Вадиму Сикорскому, Римме Казаковой, Ларисе Васильевой, Вадиму Кузнецову, Николаю Старшинову… Они, кстати, охотно помогали мне, и не только мне, давали мудрые советы, писали предисловия, рекомендации для вступления в Союз писателей, хлопотали в издательствах. Все эти страдания начинающего автора подробно описаны в моем эссе «Как я был поэтом», которое вошло в сборник «По ту сторону вдохновения». Он скоро выйдет в издательстве АСТ.

— А когда пришел первый успех?

— У меня было два первых успеха. Сначала я получил известность как поэт. Это произошло после выхода моей первой тоненькой — в один авторский лист — книжечки стихов в молодогвардейской серии «Молодые голоса», где дебютировали многие мои сверстники. Теперь имена большинства из них прочтешь разве что на могильных плитах. Назывался сборник «Время прибытия», а тираж — только не падайте — 30 тысяч! Сейчас Солженицына выпускают в лучшем случае в количестве пяти тысяч экземпляров. Второй — и главный — успех обрушился на меня в 1985 году, еще, кстати, при Черненко, когда журнал «Юность», возглавляемый тогда Андреем Дементьевым и выходивший тиражом 3,5 миллиона экземпляров, опубликовал мою повесть «ЧП районного масштаба», которую до этого четыре года не пропускала цензура. И я проснулся знаменитым. Обсуждения этой вещи прошли по всей стране — от Бреста до Сахалина. Меня останавливали на улице и вступали в творческую полемику… Вскоре появился лихой одноименный фильм Сергея Снежкина, вызвавший еще больший ажиотаж. Интересующихся отсылаю к моему мемуарному эссе «Как я был колебателем основ», оно включено в упомянутый уже сборник «По ту сторону вдохновения».

Честная и очень веселая книга

— Как Вы думаете, почему сегодня таким спросом пользуется все связанное с советским прошлым, даже у молодежи?

— Людям вообще свойственно интересоваться историей своей страны, в том числе и недавней. Сегодня появилось желание понять, что же это на самом деле было за время. Особенно это стремление заметно у молодежи: она всегда отличается обостренным чувством справедливости и протестным восприятием мифологии предшествующих поколений.

— Почему книга «Веселая жизнь, или Секс в СССР» будет интересна старшему поколению и чем заинтересует молодежь?

— Правдой. Это честная и очень веселая книга, потому что мы жили весело и почти безоглядно. Не верьте, что мы ходили, озираясь и страшась слежки КГБ. Читая книгу, мои ровесники окунутся в мир своей молодости, а те, кто не жил при советской власти, смогут почувствовать это время и решить для себя: что же это было — застой, ужас или в самом деле веселое время с отягощениями?

Роскошь мнущихся страниц

— Вы больше 15 лет были главным редактором «Литературной газеты». Скажите честно, сегодня людям нужны газеты?

— Вопрос некорректный. Это как спросить: скажите, человеку нужны шорты? Тут же возникают встречные уточняющие вопросы. Где? В Сочи или в Норильске? Когда? В июне или в январе? Да, форма организации и подачи ежедневной информации на бумажных носителях, несколько веков носившая название «газета», возможно, и исчезнет. Но обмен информацией никуда не денется. Цифра всегда будет обслуживать слово. Напомню, когда я пришел в «ЛГ» в 2001 году, там не было даже своего сайта. Когда в 2017-м я, устав от нервной должности, покидал пост, количество еженедельных посещений нашего сайта значительно превысило бумажный тираж. Возможно, вскоре бумажные версии известных газет станут отрадой чудаков и гурманов, и шуршащую «Литературку» с профилями Пушкина, Горького и Полякова — шутка, конечно! — будут подавать в дорогих ресторанах вместе с коньяком, кофе и сигарой. Конечно, можно глазами пробежать свежий номер и на планшете. А шорох страниц, а запах свежей типографской краски, а роскошь мнущихся полос?

В Лефортове — музей великого лирика

— Вы были знакомы с поэтом Владимиром Соколовым?

— Выдающийся русский поэт Владимир Соколов был моим учителем, мы дружили до самой его смерти, а потом с его вдовой и хранительницей наследия Марианной Евгеньевной много делали для увековечения памяти великого лирика. Например, при поддержке московского правительства выпустили к юбилею прекрасный том избранного. В свое время в Лефортове, в 118-й библиотеке, по инициативе ценителей творчества Соколова был открыт его мемориальный кабинет. Мы с Марианной Евгеньевной в день рождения Соколова провели там замечательный вечер, посвященный творчеству мастера. В конце мне вручили единый читательский билет. Сейчас мы занимаемся тем, чтобы этой библиотеке было присвоено имя Соколова.