Как Александр Малинин озадачил партийных функционеров

Пять тысяч зрителей молчали после исполнения певцом романса «Поручик Голицын»

В нашем ЮВАО популярнейший Александр Малинин – гость нередкий. А на Новый год он по старому приятельству предоставил для показа на телеканале выхинской школы № 1363 запись своего концерта романсов.

Я же помню его первые шаги на эстраде – Александр тогда победил в Юрмале с песней

«Коррида». Человек в кожаной «косухе» и с длинными волосами, завязанными в хвост, буквально рвавшийся во время исполнения песни, как громом поразил публику – впервые отечественное ТВ показало подобное.

Я тогда работал в главной партийной газете города. Шел 1988 год.

— Впереди – 7 ноября, – главный редактор газеты обвел всех значительным взглядом. – Будет торжественное собрание московского партактива в киноцентре. Нам поручено подготовить концертную программу. Какие будут предложения?

Предложения были традиционными – народные коллективы и обязательные официальные певцы.

— Может, Малинина позовем? – предложил я. В шутку. Уж очень тоскливо сиделось на редколлегии.

— А что? – вслух подумал редактор. – В горкоме ждут свежих идей. Договоришься?

Я нашел телефон тогдашнего директора певца, и дело решилось быстро. Для Александра это был, по-моему, первый выход на очень серьезную эстраду – во всяком случае, перед членами Политбюро, кем являлся тогдашний первый секретарь МГК КПСС Зайков, он еще точно не пел.

Репертуар утвердили быстро. «Коррида» и романс «Напрасные слова» на стихи Ларисы Рубальской. Ничего провокационного.

Мы стояли с Александром за кулисами. В зале – пять тысяч человек, весь партхозактив, лучшие люди города. Члены правительства. В ложе – сам Лев Николаевич Зайков со свитой.

Малинин понравился. И его не захотели отпускать после второй песни – зал хлопал и хлопал.

Он спел еще один романс.

Его опять не отпускают.

Александр тронул гитару. У меня кольнуло сердце.

— Четвертые сутки пылают станицы… — запел он.

Зал замер и боялся выдохнуть. «Поручик Голицын»! Перед всей московской партийной верхушкой! Я поймал ненавидящий взгляд редактора.

Малинин допел в жуткой тишине и поклонился. Пять тысяч человек молчали в полуобморочном состоянии и ждали реакции Зайкова. Свита втянула голову в плечи. Вы помните стихи? «А в комнатах наших сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет»…

— Что ж, опять без работы… — вслух подумал я.

— Даже не сомневайся! – прошипел редактор.

Зайков подумал еще и дважды сдвинул ладони в мертвой тишине. Перестройка все-таки… И тут началось: крики «Браво!», гром оваций, цветы… Самые толстые из чиновников кричали и хлопали громче всех. Но смотрели почему-то не на сцену, а в ложу. Зайков улыбнулся и милостиво кивнул опять.

Дальше было то, что не опишешь в словах.

— Ты ж молодец! Молодец! – орал мне в ухо редактор. – Быть тебе спецкором!

…Как-то на концерте, кажется, в ДК «Москвич» у нас в округе, уже в нынешние годы, я спросил Александра, помнит ли он ту историю.

— Конечно, — ответил он. – Милые люди, любят романсы… А что?

— Нет, ничего, — ответил я.